Дура глупая...

Не выдержав её мучений, на следующем перекрёстке я нырнул к её коленям и дотянулся до несчастной рукоятки.

- Толкайся.

Марина упёрлась ногами и отъехала вместе с сиденьем назад. Но в короткое мгновенье, пока я касался голой кожи её ног, всё же успел заметить, как она вздрогнула. В отношении Маринки давно были отброшены планы "случайно" её трахнуть. Во-первых . я серьёзно и глубоко люблю её лучшую подругу и по совместительству . мою жену, а во-вторых, я уже говорил, что её влюблённость можно сравнивать со стихийным бедствием. И всё-таки мысли мои были сбиты, а в салоне машины воцарилось молчание.

- Не переживай, малышка! Все мы мужики, сволочи и скоты. В смысле: нам надо генетически размножаться эффективно и разнообразно. А семья для этого мало подходит. Семья это ведь для благодарности хорошо, для общего хозяйства всякого, взаимоуважения и прочей словесности. Чтоб детей растить. Это не только секс. Это наоборот, почти только не секс.

- Дим! Мне не семья нужна. Мне спина нужна, в которую ночью можно носом уткнуться. За которую спрятаться можно, чтобы пару минут себя слабой почувствовать. Как мне надоело ему мамкой быть. Я когда ему про то, что хочу быть слабой сказала, знаешь что услышала? Что жирафы по жизни сильные. От меня же шарахаются все.

- Это они по глупости. Вылезай. Я поставлю тачку и поднимусь.

- Давай я сумку сразу заберу.

- Нет, уж. Сумку я подниму сам. Иди скорее .вон Светка в окне торчит.

Когда я, наконец, появился в доме, интерес к моей персоне проявила только кошка Коряга. Девчонки сидели на кухне у неожиданно празднично накрытого стола и одновременно говорили. Это у них такая постоянная манера общения. С годами я привык. Но до сих пор не могу понять, как они понимают друг друга. Марина вновь пересказывала событие. Теперь уже в мелких бессмысленных подробностях, в лицах. С бесчисленными "а он сказал", "а я сказала". Я ограничился лёгкой закуской и бутылкой пива. Тахта давно была милее их болтовни.

Утро субботы началось с того, что я проснулся один. Светкина подушка была не смята. В квартире стояла тишина.

На гостевом диване, уткнувшись друг в друга, сопели две мадамы в одинаково накрученных на головы полотенцах и в халатах. Причем Маринка . в моём, так как Светкины ей . вроде распашонок. Ощутимо шевельнулось желание. Не будь дома гостьи, я бы уже давно получил свою утреннюю долю ласк. И отдал бы её многократно.

Осторожно подхватив на руки спящую жену, я понёс её в спальню, недвусмысленно целуя и лаская. По возможности, плотно прикрыв пяткой дверь, я бережно опустил ещё пребывающую в сладкой дрёме Светлану на нашу тахту. Сладкая улыбка тронула её губы. Плавно потянув за поясок, я выпустил на свободу сперва - полную упругую грудь, а затем . восхитительный приз . крепкое Светкино тело. Знакомое, неубывающее восхищение вновь посетило меня, когда я увидел этот плоский подтянутый живот, развитые бёдра с молочной полупрозрачной кожей, неправдоподобно узкую талию, которую я с шутливым усилием могу обхватить ладонями. Светкина талия для меня практически фетиш. Даже скорее не сама талия, а восхитительный изгиб её стана, фантастическая пропорция между крупной грудью, широкими бёдрами и беззащитной хрупкостью, центром которой является сладчайший пупок. Венерин холм бесстыдно манил аккуратной стрижечкой, под которой пряными лепестками ждали меня светлые губки любимой. Она ещё жила, скорее во сне, чем наяву. Насладившись чудным ландшафтом, я беспроигрышно провёл усами по бархату её кожи от гладко выбритой подмышки до пальцев ноги. Света, глубоко вздохнув, потянулась. Её кожа приобрела настороженную чувствительность ожидания ласки. Соки и ореолы приобрели рельеф. Дрогнули ресницы.

На обратном пути от щиколотки до пупка, я немного задержался возле её вагины, ощущая сладостный тонкий запах, согревая желанный плод дыханием. И тут же Света властно запустила пальцы в мои волосы, прижала голову к своему животу и увлекла наверх, к зовущим губам. Её по-детски чистое дыхание, дразнящий гибкий язычок, полные сладкие губы однажды сгубили меня, когда я впервые решился её поцеловать. Теперь я точно знал, как ей больше всего нравится. Медленно, тягуче я целовал её, уделяя внимание, то верхней губе, то нижней, переходя на виски, касаясь губами и усами шеи, ямочки ключицы, маленького тёплого ушка. Я ждал, когда она взорвётся жаркими ответными поцелуями, с лёгким прикусыванием, с борьбой и податливостью языков, с задержкой, до звона в ушах, дыхания. Любимая выгибалась навстречу моим широким ладоням, отдавала мне дрожь своего тела, трепетно прикасалась ко мне кончиками пальцев и вдруг ощутимо захватывала в кулачок кожу и иногда волосы.

Мы копили ярость возбуждения, как собирают плотиной воду, чтобы у неё достало силы совершить большую работу. Я уже чувствовал на своих пальцах тёплые соки её лона, и они торопливо плясали вокруг Светиного клитора, более распаляя, чем лаская, обещая и обманывая. Это приводило её в яростное неистовство. Света забывала и свое эстетское воспитание и два высших образования. На неё снисходила дикая ослепляющая страсть, сопровождаемая крепкой бранью и точными недвусмысленными обозначениями того, что мы сейчас начнем делать.

Секс давал нам больше чем просто физическую разрядку и духовную близость. Он позволял нам избавляться от всех надоевших масок, изобретая им взамен новые, которые мы почитали как истинные лица.

Обманутая и распалённая моими ласками Света стала, словно в отместку, заводить меня и отпускать, остро дразнить, благо ей были хорошо известны мои слабые места.

В конце концов, мы одновременно не выдержав этой взаимной пытки, ворвались друг в друга и мой член плотно погрузился в жаркую тесноту Светиной пещерки. Начало нашей совместной жизни было не безоблачным. Свете долго не удавалось пересилить психологическую неготовность принять мой член. Он, очевидно, пропорционален моему двухметровому росту. Так, что когда Света впервые ощутила его своей грудью сквозь ткань неподдельный испуг отбил ей было охоту целоваться дальше. Но! Женщины-женщины! На что вы только не готовы ради удовлетворения сперва любопытства, а потом . всё того же любопытства. Так, что мой, инструмент, толщиной в собственную руку, любимая поначалу впускала в себя медленно и осторожно. Тогда я и научился доводить её до такого возбуждения, когда страхи, мысли и прочие продукты сознания смывает могучая гормональная волна. А потом вместо страха остается лишь удивление безграничным возможностям человека.

Приняв в себя головку члена, Света остановилась, ожидая моих действий. Не отпуская её, я перевернулся на спину и дал жене возможность самой выбирать темп и глубину, поддерживая её и лаская большими пальцами налитые соски.

Светочка .веточка тонкая моя начала ритмично опускаться, сжимая мои бока широко разведёнными коленками. Её руки блуждали по телу, то вступая в легкую стычку с моими за обладание сосками, то опускаясь на клитор, то достигая моих наполненных яиц. Зная размеры своего возбужденного члена, я каждый раз поражался тому, как глубоко любящая женщина может его принять. А Свете это доставляло какое-то генетически недоступное мне удовольствие, которое она выражала словом "наполненость". Я чувствовал, как головка проникает в шейку, как вздрагивает и замирает при этом Любимая, как привыкает и ускоряет темп моя маленькая женщина.

Света закусила губу и стала отрывисто пощипывать свой левый сосок, попеременно опускаясь к клитору. Я стал ощущать, как теплая волна рождается в позвоночнике и, вибрируя, разбегается по телу. Темп вырос. Света стала, задыхаясь произносить бессвязные фразы, скорее обращаясь к природе и богу чем ко мне. Её влагалище стало удивительно горячим. Смазка густым потоком омывала губы, полотно обхватившие мой ствол. Потом Света потеряла равновесие. Её удерживаемое моими руками тело стало глубоко вздрагивать. Голос, до этого приглушенный, поднялся до острых открытых нот. Поднявшись, я прижал её к себе и начал бурно перекачивать в неё густую сперму. Крупные остывающие капли пота стекали по разгоряченной коже. Руки, сжимавшие любимую, дрожали. Почувствовав горячую струю внутри, Светочка вскрикнула, упала мне на грудь и издала глубокий, ощутимой мною изнутри, продолжительный вздох. Опустившись на спину, я нежно целовал золотую макушку моей жены, гладил её тонкий вздрагивающий позвоночник, прижимал её к груди.

Через несколько мгновений она приподнялась на локтях выпустила член, и. наконец открыла глаза.

- Хорошо разбудил, мужчинище! Дай поцелую лосяку. Мы улыбались беззаботному блаженству ничем не обременённых счастливых любящих людей. Внезапно, посмотрев куда-то мимо моего уха, Светка хулиганисто прыснула и не прекращая смеха дёрнулась к моему уху: - "дверь!"

В щели между дверью и косяком было какое-то нервное движение. "Маринка" - стукнуло мне. Подгладывала же, небось, онанистка длинномерная.

- Мари-и-на-а! . Громко позвала жена, не обращая внимания на мои попытки вытянуть из-под себя край покрывала.

Как-то моментально Марина вошла. Едва запахнутый мужской халат шевелился на бурно вздымающейся груди. Алые пятна украшали щёки. Глаза Марины и без того тёмные горели жаркими черными угольками.

- Маринка! Ты хочешь.завтракать? . озорно осведомилась моя хулиганка. И тут же гибко метнулась в её сторону.

- Нечего глазеть на посторонних мужчин. Пошли-ка на кухню.

Маринка остолбенело стояла уставившись на мой бессмысленно торчавший член. Я с дурацкой торопливостью водрузил на него подушку.

Долго и тщательно я плескался под душем, тёр зубы, брился и даже подстриг усы. Но рано или поздно необходимо было вылезти на кухню. Точно так же как я стеснялся своей младшей сестры, стараясь как не показываться голым ей стыдясь глазеть на неё, сейчас я испытывал неудобство от случайного внимания, в общем-то, давно привычной для меня женщины. Я растёрся ещё раз и вышел прямо в аромат сборной яичницы, царивший на кухне.

Марина деловито доставала из холодильника нетронутое вчерашнее.

- Дим! . Светка дотронулась до моей руки. . Тут такое дело. Маринке придётся минимум недели две - это минимум . жить у нас. Она обещала не обращать внимания . Светка подмигнула подруге, - на наши потребности и способности. И вообще она постарается нам не мешать. Давайте все вместе воспринимать эти неудобства, ну как ремонт, что . ли. Это временные как бы трудности. Так, что некоторые условности мы опустим. Значит на Маринку ты не дуйся. Она нормальная баба, а не вуайеристка-подглядывалка какая-нибудь. Просто так получилось. Тем более, что ты у меня мужик красивый, а меня она всякую видала. Маринка пылала маковым багрянцем, преувеличенно интересуясь содержимым тарелки.

- Так я вроде без претензий.

- Вот и чудесно. . Перебила меня жена. . Яичница стынет. Маргоша, достань ещё кетчуп. Вялотекущий завтрак был перебит звонком сестры.

- Митя! . кричала она в трубку . Сегодня какое число?

Эта дурацкая семейная привычка задавать бессмысленные вопросы могла меня мгновенно взбесить.

- Четное! . С равной мерой бестолковости ответил я.

- Ну Митя сегодня же Иркин день рождения и мы договаривались, . обиженно заканючила Наталья. Я совсем забыл, что обещал устроить сестре и её подруге пару прыжков на нашем аэродроме. Хотя в принципе договориться с мужиками успел.

- Перезвони через четверть часика, я погоду узнаю. . Попытался я отмазаться.

- Чего узнавать? Солнца полное небо. Учти: я с тобой договаривалась.

Её тон ничего хорошего не предвещал.

- Так, - сказал я своим девчонкам самым безапелляционным тоном. . Форма одежды . походная. Обувь . спортивная со шнуровкой, брюки, длинный рукав, резинки для волос. С меня . сюрприз в смысле способа далеко отвлечься от любых мыслей, в том числе мрачных. Все вопросы . после 12-00!

На выходе с кухни уже помягче добавил: - "а за завтрак . спасибо!"

В пять минут я выяснил, какого пива мне будет стоить пара подъемов и договорился о прочих мелочах. Вместо того, чтобы нормально подслушать мои телефонные разговоры девчонки начали гадать, что скрывается за моим предложением и вооружились корзинкой и ножами.

- Увы, барышни, грибы если будут . то попутно.

Я тихо шепнул Светке, что у нас намечается. Она обрадовано захлопала в ладоши. Парашют входил в программу моих жениховских ухаживаний, и с тех пор Светка никогда не отказывала себе в этом удовольствии. Для непосвященной же Маринки мы решили устроить сюрприз.

Наталье же я заявил, что единственной возможностью "отпрыгать" подругу для неё будет полное молчание о цели нашего вояжа.

Всю дорогу я наблюдал как Наталью и её азиатскую Ирину распирает желание проболтаться, Маринка мается неизвестностью и только мой рыжий сфинкс с лукавым спокойствием ждёт развязки.

Марго догадалась на аэродроме. В аккурат к нашему появлению застрекотала "Аннушка" и первая группа пушинок украсила сентябрьское небо.

- Это общевойсковой парашют Д1-5у . начал внушать девицам абориген. . Открывать вам его не нужно. Он к самолёту привязывается. Глаза новообращаемых округлились от ужаса.

- Потом вы вместе с вытянутым парашютом обрываете разрывный шнур и стремитесь к центру земли. После недолгого инструктажа, пары "прыжков" с грузовика и подгонки, побочным эффектом которой стала возможность вволю поприкасаться к дамам (за исключением Светки, которую я как обычно готовил самостоятельно), в чем приняло участие чуть не все мужское население, мы разместились в самолётике. По сравнению с моим ИЛом "Аннушка" . велосипед и я, если честно, отношусь к ней с опаской. Как можно летать с единственным двигателем, да к тому же . поршневым? Глядя на медитирующую перед первым прыжком Ирину, и грызущую губы Маринку Светка понимающе улыбалась и перемигивалась с Натальей, также опытной в этих делах. Для меня же взлёт похож на пробуждение. В воздухе человек чувствует так остро и полно, что земная жизнь может порой показаться спячкой. Я притянул к себе жену и поправив выбившуюся из под шлема прядь, с искренним чувством поцеловал.

Самый грузный должен прыгать первым. Я исключил себя из этого правила, взяв себе спортивный парашют, который буду открывать тогда, когда сочту нужным. Следовательно первой шагнет Маринка. Обвязавшись фалом, я занял место "выкидывающего". Взвыл сигнал. Маринка с глазами полными ужаса схватила меня за руку.

- Давай, маленькая, я там тебя поймаю.

Судорожно вздохнув, она согнулась в дверном проеме и, забыв все наставления, кулём рухнула в бездну. Ирина вывалилась, похоже, так и не возвращаясь к реальности. Остальные высыпались с игрушечной бодростью. Удовлетворённо сосчитав купола, я сел на обрез двери и кувырнулся вниз.

Ветер, казалось, щипал кожу изнутри. Только в свободном полёте к человеку приходит такая глубина дыхания. Воздух непередаваемого вкуса и крепости распирает грудь и вдоха хватает на долгий, неуместный на земле крик радости.

Обогнав в затяжке медленно тонущих в атмосфере коллег, я скользнул в примерное место их приземления. Податливое спортивное крыло, в предел перегруженное моим весом, лихо неслось над травой. Тело "на автомате" спружинило после рывка клевант. Купол погас. Рядом со мной медленно опадало серое полушарие другого парашюта. Остальные фантиками болтались на подходе. Маринка не поднималась. Сбросив запаску и сорвав подвесную систему, я рванул в её сторону. В жухлой влажной траве навзничь лежала, закрыв руками лицо, молодая женщина. Её тело сотрясали рыдания. Запасной парашют сбился к горлу. Однако никаких признаков травмы я не увидел. А она, заметив мою тень, раскинула руки и в полный голос закричала: - Дима! Как я тебя люблю! Как я вас всех люблю, господи! Господи! Какая же я дура! Как я решилась это сделать? Господи! Хорошо то как!

К нам уверенно спланировала Светка. Она в голос смеялась, услышав ещё в небе монолог своей подруги Я помог девицам собрать купола. Через поле уже прыгал уазик поддержки.

- Димыч, извини, второго подъема не будет. Нас МЧСники забирают . сообщил абориген. Потом все долго фотографировались, жарили сосиски и пили пиво. Девицы наперебой делились впечатлениями и планами. Аэродромщики распушили хвосты, в основном перед Ириной и Маринкой поскольку Светка с Натальей были для них табу. Притащили гитару. Наконец, все собрались. Всю дорогу, сидевшая на переднем сидении Маринка выпадала из разговора и, ярко блестя глазами, загадочно улыбалась чему-то своему, сокровенному. На меня она, кажется, старалась не смотреть.

- Знаешь Рыжая, я наверно больше не рискну.

- Что не рискнешь. Прыгать?

- Да, прыгать. Это как маленькая смерть. Сначала было невозможно страшно. Я даже себя как-то со стороны увидела. Как встала, как подошла к Диме, как он мне что-то сказал и .всё! . Марго судорожно вздохнула. . А потом на меня нашло такое счастье! Такое чувство "меня"! Знаешь, Свет, я там просто обкончалась в полёте. Я почти без сознания приземлилась. Это так страшно!

- Ну вот дура глупая! - Светка шутливо кинула в подругу что-то мягкое. . Чего страшного то? Радоваться надо.

Разговор из гостевой комнаты доносился в открытую дверь. Не то чтобы он не давал мне заснуть. Наоборот. Мне и не хотелось спать. Мне хотелось. Натянув тренировочные, я шагнул к двери с мыслью забрать жену, как это было сделано утром.

- Слушай, Рыжая, а я ведь и утром тоже кончила когда, ну когда я на вас смотрела.

- Ты что, с самого начала смотрела?

- Нет. То есть да, с самого начала. Я проснулась, когда Дима тебя забирал. Потом слушала и смотрела.

В полированной дверце шкафа было видно как Светка перевернулась на живот и опёршись на локти нависла над лежащей подругой.

- Давай! Рассказывай, как это со стороны. Я давно хотела знать, как я выгляжу, когда Митя меня трахает.

- Хорошо. . Медленно произнесла Марго. - Только ты не перебивай, а то я боюсь: духу может не хватить. Лежащая на спине Марина облизала губы и судорожно сжала поднятые колени. Ночник, освещавший их головы, позволял лишь догадываться в отражении, что халат её распахнут и правая рука скрывается между бёдрами.

- Когда он взял тебя на руки, я сразу же дико завелась. Свет! Меня же с детства на руках не носили! Какой идиот подумает, что мне это снится!

- Маргоша, брось. Ты сколько весишь? Килограммов семьдесят?

- Семьдесят два.

- И это при росте за метр восемьдесят! Да ты же Барби! Вот мудаки. . Бросила Светка в пространство. Я прикинул, что Маринку мог бы поднять одной рукой, как часто делаю со Светкой.

- Ну, слушай. Ты же обещала не перебивать. Вот он тебя поднял. Нежно так. Бережно, а ты улыбаешься. А у него в штанах, Свет, ничего, что я так прямо?

- А ты что не помнишь, как ты его критиковала, когда я замуж собралась.

- Это же я.- Марго закрыла лицо ладонью . завидовала. Завидовала.завидовала тебе.

- Давай, завистница, что там в штанах?

Я увидел как Света, распахнув халатик, принялась

ласкать свою грудь

- Ну, там такой хуяка стоит. Не верится просто.

И он тебя несёт как бы сразу и руками и членом. Я как представила . потекла просто. А когда тахта скрипеть стала, я не выдержала и открыла дверь. Дима тебя раздел и целует так нежно. Долго. А ты не просыпаешься и только улыбаешься широко так, ясно.

- А дальше?

Света произнесла это нервным, возбужденным голосом. Её рука уже яростно мяла грудь, а вторая нырнула между бёдер. Марина тоже проделывала недвусмысленные движения, полностью откинув полы халата. Её грудь вокруг сосков которой были ореолы необычайной ширины . с кофейные блюдца . резко вздымалась. Я подумал, что высокий рост Маринки скрывает истинные размеры её груди и едва ли ей будет впору какой-нибудь Светкин лифчик.

Член возбуждённо зудел. Рука непроизвольно сжала его у основания. Я не мог решить, что мне следует делать.

- Первый раз я кончила, когда он закинул тебя наверх и стал насаживать на этот свой член. Я так испугалась что он тебя разорвёт. Как же ты его принимаешь, а Свет?

- О-оо! Как принимаю! Он меня действительно разрывает. Он меня наполняет всю. Без остатка наполняет! Он так жжет! Как мёд горячий жжет! Светка откровенно завелась и стремилась как можно быстрее довести себя до оргазма.

- А когда ты стала на нём прыгать, он схватил тебя за рёбра и начал раскачивать и ты кричала. И Он тебя обнял так, сдавил прямо. И сам кончил. И ты на нём лежишь и медленно отпускаешь. Маринка заводила себя и подругу. Наверно им уже приходилось делать это раньше вместе. Они слаженно задвигались раздались стоны и почти одновременно девочки замерли.

- О-о хорошо как! - Протянула моя Светка и дотронулась губами до плеча подруги. . Ты смотри! Я тебя убью на хрен, если ты его попытаешься тронуть. И его убью, если он тебя тронет.

- Ты что, Рыжая! Он ни на кого все эти годы и не взглянул. Мало ли на него баб вешается он как заколдованный всё на тебя.Я хоть тебе и завидую, Свет, но не с помойки взятая. Я себя уважать хочу. И тебя потерять боюсь. И его. У меня кроме вас.-

- Маргош! Ты ведь его хочешь! . Вскинулась Светка. . Хочешь ведь, правда? Марина отвернулась к стене.

- Ну я же вижу, дурочка, что ты его хочешь до смерти!

Света резко села на разложенном диване. Скудный свет ночника освещал её в профиль. Литые безупречные груди, высоко посаженную голову на длинной шее, гибкие руки на которые она опиралась.

- Маргош! Надо, чтобы он тебя трахнул. Да! Трахнул как следует, чтобы я это знала и всё.

- Ты что, - закрылась руками Марина. . Ты понимаешь...

- Очень хорошо понимаю. Если у меня ничего не изменится, если я ничего не потеряю, если я всё буду знать и одобрять, то он не изменит мне, ты понимаешь? Я ведь трясусь, что он за моей спиной пожалеет тебя или, там, - пожелает. Он же живой и ты живая. И я . тоже живая. И вы мне оба нужны, засранцы! Света давно говорила в полный голос, будто не опасаясь привлечь моё внимание. Марина, свернувшись калачиком, прижимала к животу подушку. Плечи её тряслись от беззвучных рыданий.

- Маргошенька, родная, мы пока будем жить семьёй - будем жить семьёй. Попробуем. Мне знаешь как тяжело здесь без него. Он улетит в какой нибудь долбаный Бишкек, а я неделю не сплю. И он звонит дёрганый весь. Он даже с борта звонит, если здесь не сажают, хотя и нельзя. Каждому врозь тяжело . она гладила плечо Марины, успокаивая и утешая её.

Твоё ? :)))

Душевно....:o)
А продолжение будет?