Очень люблю творчество Марины Цветаевой. Меня поразила ее небольшая работа о театре, опубликованная в журнале, даже не помню его название, но связанный с архивами.
Подобных размышлений я нигде не встречала. Я тогда же переписала мини-эссе Цветаевой в тетрадку, сейчас уже не помню, – с купюрами или без них. Предлагаю почитать.
ДВА СЛОВА О ТЕАТРЕ
*Театр неблагоприятен для Поэта,
и Поэт неблагоприятен для Театра.
Гейне.
Не чту Театра, не тянусь к Театру и не считаюсь с Театром. Театр (видеть глазами) мне всегда казался подспорьем для нищих духом, обеспечением для хитрецов породы Фомы Неверного, верящих лишь в то, что видят, еще больше: в то, что осязают. – Некоей избушкой для слепых.
А сущность Поэта – верить на слово! Театр я всегда чувствую насилием. Театр – нарушение моего одиночества с Героем, одиночества с Поэтом, одиночества с мечтой, - третье лицо на любовном свидании.
И то, что окончательно утверждает правоту Гейне и мою: в минуты глубокого потрясения - или возносишь, или опускаешь, или закрываешь глаза.
Насколько поэт – быть, настолько актер – казаться.
Поэт в плену у Психеи, актер Психею хочет взять в плен. Наконец, поэт – самоцель, покоится в себе (в Психее). Посадите его на остров – перестанет ли он быть? А какое жалкое зрелище: остров – и актер!
Актер – для других, вне других он немыслим, актер – из-за других.
Нет, господа актеры, наши царственные. Нам – остров без зверей, вам – звери без острова. И недаром вас в прежние времена хоронили за церковной оградой*.
Примечание (мое): Психея – в греческой мифологии олицетворение человеческой души; изображалась в образе бабочки или девушки.
А как вы относитесь к таким высказываниям Цветаевой?
Подобных размышлений я нигде не встречала. Я тогда же переписала мини-эссе Цветаевой в тетрадку, сейчас уже не помню, – с купюрами или без них. Предлагаю почитать.
ДВА СЛОВА О ТЕАТРЕ
*Театр неблагоприятен для Поэта,
и Поэт неблагоприятен для Театра.
Гейне.
Не чту Театра, не тянусь к Театру и не считаюсь с Театром. Театр (видеть глазами) мне всегда казался подспорьем для нищих духом, обеспечением для хитрецов породы Фомы Неверного, верящих лишь в то, что видят, еще больше: в то, что осязают. – Некоей избушкой для слепых.
А сущность Поэта – верить на слово! Театр я всегда чувствую насилием. Театр – нарушение моего одиночества с Героем, одиночества с Поэтом, одиночества с мечтой, - третье лицо на любовном свидании.
И то, что окончательно утверждает правоту Гейне и мою: в минуты глубокого потрясения - или возносишь, или опускаешь, или закрываешь глаза.
Насколько поэт – быть, настолько актер – казаться.
Поэт в плену у Психеи, актер Психею хочет взять в плен. Наконец, поэт – самоцель, покоится в себе (в Психее). Посадите его на остров – перестанет ли он быть? А какое жалкое зрелище: остров – и актер!
Актер – для других, вне других он немыслим, актер – из-за других.
Нет, господа актеры, наши царственные. Нам – остров без зверей, вам – звери без острова. И недаром вас в прежние времена хоронили за церковной оградой*.
Примечание (мое): Психея – в греческой мифологии олицетворение человеческой души; изображалась в образе бабочки или девушки.
А как вы относитесь к таким высказываниям Цветаевой?
У человека нет другого выбора – он должен быть человеком. Е. Лец.
Цветаева, мне кажется, была ревнивой. В ее время возникло сильное увлечение театром. Она этого не понимала. А за границей поэт буквально задыхалась без читателей, без диалога, отклика. Ведь и в царской, и в советской России она читала стихи в залах.
Они ведь выражают не СЕБЯ, а играют персонажей, *притворяются* другими.
