Вступления. Черновики. NF

Люди бывают разные. Кто-то любит тебя просто потому, что ты есть рядом. Кто-то просто мирится с твоим существованием. Кто-то тебя ненавидит и готов сделать все, чтобы только тебя не существовало в природе.

Вообще люди так странно иногда на меня реагирует. Некоторые улыбаются при виде меня, спрашивают, как меня зовут. Другие застывают на обочине тропинки и напряженно ждут, когда я пройду мимо. Кто их знает, почему они так себя ведут – я ведь спокойно иду и никого не трогаю. А есть такие, кто при виде меня начинает истошно вопить «уберите его!!!», словно я бандит с огромным ножом и сейчас начну всех им резать. Люди вообще странные существа.

День начинается стандартно, с прогулки. Гулять где попало запрещено законом. Могут оштрафовать, даже арестовать, и тогда мне прямая дорога в приют, откуда живым редко кто возвращается. У малышей еще есть шанс оттуда вырваться, но у меня вряд ли. И тогда последние 3 месяца жизни я проведу в клетке. Дожидаясь газовой камеры.

Поэтому мы идем мимо окрестных домов, мимо детского садика, до ближайшего лесочка, в котором огорожена площадка пять на пять метров. Железный забор, колючая проволока, целых двадцать пять квадратных метров свободного пространства. Оно уже все вытоптано, уцелела разве что береза в центре. Но только здесь я могу быть свободен, если на площадке никого нет. 25 кв.м. свободы – это много или мало? Люди считают, что этого вполне достаточно.

Ах да, забыл сказать, кто эти «мы». Мы – это я, могучий пес породы английский мастиф по кличке Рембо и мой лучший друг и хозяин Федор. Мне всего год, и я пока немного вешу – каких-то 55 кило. Рост в холке – 57см, и это еще не предел. На мне мощный ошейник с ременным поводком и жуткого вида намордник. Федор говорит, что с меня писали собаку Баскервилей. Не знаю, что это за собака такая – на нашей площадке я ее не встречал. Но Федору виднее, он же жутко умный. Он лучше всех, мой хозяин.

Вот и площадка показалась. Увы, там уже кто-то есть. Эх, не дадут мне побегать… Хотя там и бегать особенно негде, но это фактически единственное место, где меня спускают с поводка. Кто там сегодня? Новичок, кажется – я раньше его не видел. Мелкий, а носится, как соседская такса. Вот голосить на меня начал. Дурак, что ли?

- Ну что, иди побегай! Только новичка не обижай, ладно? – Федор отстегнул поводок и привычно потрепал меня по холке. Я с достоинством двинулся обследовать площадку – кто тут вчера до меня побывал. Новичок реально раздражает. Думает, он самый умный, что ли? По мне, так сущий балбес. Ну с чего вдруг этому, как его там, джек рассел терьеру (язык сломаешь) приставать к псу в 5 раз себя больше? Так нет же, не боится. Так, все, я здесь сделал все, что мог, пора домой. Поворачиваю к калитке – и ничего не понимаю. Федора там нет. Как корова языком слизнула. Только что же там стоял! И нигде в обозримом пространстве вокруг площадки его нет. Куда же он мог подеваться?.. Холодно ж уже. Я домой хочу….

Исчезновение

Для директора швейной фабрики Ивана Ивановича Ветрова, или, как между собой его называли сотрудники, ВанВаныча, неделя начиналась суматошно, но обыденно. На утренней планерке все мямлили, как нерадивые ученики, зато потом налетели с персональными, у каждого очень-очень-очень срочными и важными, вопросами. Как обычно в таких ситуациях, сразу после обеда ВанВаныч приказал секретарю никого к себе не пускать и закрылся в кабинете, дабы разобраться со своими важными директорскими делами. Работа шла неспешно, и только через три часа Ветров смог оторваться от монитора и сразу захотел кофе. Привычно позвонил секретарю, но на звонок никто не отозвался. Тогда ВанВаныч вышел в приемную и тут его ждал сюрприз – она была непривычно пуста. Секретарь директора Вера Сергеевна Медова, она же Верочка, уже пять лет трудившаяся на данном посту, до сих пор была образцом трудовой дисциплины и исчезновений в рабочее время себе не позволяла. Несколько растерянный ВанВаныч позволил себе провести осмотр приемной, который выявил отсутствие Верочкиных личных вещей, за исключением мобильного телефона в тумбочке. Звонок в службу охраны дал информацию о том, что Вера Сергеевна покинула территорию завода около двух часов назад. Мастер пошивочного цеха, как раз в том время выходивший на перекур к проходной, уверял, что секретарь ушла пешком. До конца рабочего дня она так и не появилась.

Следующий день не принес никакой ясности, только информацию, что дома Верочка не ночевала (выяснил отдел кадров), несколько дней назад звонила какому-то Гарику (со слов сплетниц из курилки) и вообще всегда вела себя странно и подозрительно (выяснено завхозом у охранников). В свете этого, служба безопасности тщательно изучила компьютер пропавшей секретарши, однако никаких подозрительных следов обнаружено не было, никакой личной переписки или чего-либо позволяющего пролить свет на тайну исчезновения. Фабрика бурлила. Визит милиции в четверг прояснил некоторые моменты, в частности тайну личности Гарика – двоюродного брата Верочки, но в целом оставил у ВанВаныча удручающее впечатление.

Пятница началась без обычного предвкушения, в тревогах и сомнениях. В 12 часов в кабинете Ветрова раздался звонок.

- Иван Иванович, это Вера. Пожалуйста, не перебивайте и не возражайте, у меня мало времени. Я очень Вас прошу, приходите через полчаса к фонтану в сквере за фабрикой. Там на скамейке для Вас будет посылка. Только никому не говорите, - и Верочка отключилась.

Ветров задумался. Ситуация была очень странной, а странные ситуации он не любил. Однако времени не оставалось. Немного подумав, директор написал на листке бумаге о своих предполагаемых действиях и положил его под клавиатуру, с тем расчетом, чтобы увидеть записку мог только человек, подошедший к столу вплотную. Вздохнув о ненадежности подобного метода защиты, ВанВаныч надел пальто и направился к назначенному месту.

Глава 1. Вступление.

Макс проснулся от стука в дверь.

-Сынок, мы поехали на дачу, - оповестила мама. – Слышишь?
-Да, мам, - буркнул Макс, зарываясь обратно в подушку.
-Купи продуктов к воскресенью. Список на столе. Убери в комнатах и заплати за квартиру. Пока!

Когда за родителями захлопнулась дверь, Макс решил, что будет спать дальше. Однако прерванный сон никак не желал возвращаться назад. Помаявшись в постели, он решил вставать. Никого в квартире, свобода! Можно курить без опаски. Обычно он делал это, когда родители были на работе или спали. Они до сих пор негативно относились к его плохой привычке.

В домашних шортах и тапках Макс прошлепал на балкон. Выудил из тайника пачку сигарет, с наслаждением затянулся. Утренняя прохлада обняла обнаженные плечи, заставив поежиться. Было всего восемь часов, слишком рано для выходного дня. Народу в поле зрения нет, кроме двух девиц, медленно входящих во двор. Потрепанных, опирающихся друг на друга, явно возвращающихся с полуночной тусовки.

-Привет, красавчик! – крикнула самая помятая, призывно помахав Максу рукой.
Ее подружка заржала, как лошадь. Покачиваясь на высоких каблуках, девицы исчезли за углом дома.
- Шлюхи малолетние, - пробурчал Макс, с силой втягивая в рот порцию никотина.

Реальность была омерзительна. Люди такие недалекие, агрессивные, порочные. Сталкиваясь с этим миром, Макс не испытывал к нему ничего, кроме отвращения. Дернув плечом от избытка чувств, он запустил окурок вниз и вернулся в гостеприимное тепло квартиры. Зашел на кухню, поставил чайник. Достал из холодильника сыр и ветчину.

Звук вентилятора, раскручивающегося внутри системного блока, самый прекрасный звук на свете, настроил Макса на положительный лад. Ожидая загрузки данных, он потянулся к шторам, но остановился на полпути. Мама ругалась, когда сын сидел за компьютером без света, якобы это влияет на его зрение. Но сегодня предков нет, и никто ему не указ. Все будет так, как нравится ему – полумрак, пачка сигарет, громкая музыка и еда на расстоянии вытянутой руки. Идеальная жизнь затворника.

Последний раз Макс выходил из дома четыре года назад. В тот памятный день и случилось то, что привело к его добровольному отречению от полноценного человеческого общества. Макс чуть не умер.

*****

Макс с детства отличался от остальных детей. Он был серьезным ребенком, любил учиться, имел кучу разных хобби. Мальчик больше времени проводил сам с собой, чем с другими людьми, занимаясь своими, одному ему понятными и важными делами. Одноклассники посмеивались над Сидоренко, считая его не от мира сего, и в компании не приглашали.

Все изменилось в старших классах. Макс стал мишенью группы местных хулиганов, которая состояла из мальчиков его школы и двух соседних. Пару раз его толкнули на улице; зимой несколько раз подставляли подножки; ударили рюкзаком по спине, так что он упал. Но самое страшное случилось летом.

Однажды, возвращаясь из магазина, Макс пошел через гаражи, желая срезать, и наткнулся на эту самую группировку. Пьяную и раздосадованную отсутствием средств на дальнейшую выпивку. Макса ударили, швырнули на землю, попытались вытрясти денег. Испуганный мальчик бросил в хулиганов увесистым товаром из пакета и разбил главарю банды лоб. Что было дальше, он помнил смутно. На него набросились всей толпой, повалили и били ногами по всему телу. Чем меньше он сопротивлялся, тем злее становились обидчики. Где-то уже хрустели кости, от нескольких ударов в голову Макс почти потерял сознание. Они остановились, только когда жертва перестала реагировать.

Он слышал, как они вполголоса о чем-то спорят, трогают его, проверяют пульс. Потом его многострадальное тело подняли и куда-то поволокли. Сквозь последние проблески сознания Макс увидел перед собой десятки огоньков автомобильных фар. В следующее мгновение он уже летел с пригорка прямо на оживленную магистраль, под колеса несущихся автомобилей. От резкого удара о капот Макса неуклюже отбросило на обочину, словно тряпичную куклу.

Год в больнице. Собранная по кусочкам берцовая кость, многочисленные травмы и переломы. Банду хулиганов привлекли к ответственности. Макс вернулся домой. Но когда мама захотела вывести окрепшего сына на прогулку во двор, с паническим ужасом в глазах он воспротивился. С тех пор Макс не покидал квартиры. Учителя из школы ходили на дом, аттестат он получил без экзаменов. Родители неоднократно приглашали к сыну психолога, но той так и не удалось уговорить Макса выйти на улицу. «Всему свое время, рано или поздно ваш сын вернется в общество», - сказала женщина.

*****

С тех пор минуло почти три года. Макс жил исключительно виртуальной жизнью, и эта жизнь нравилась ему гораздо больше обыкновенной. Он поступил в вуз, занимаясь по программе удаленного обучения. Пока родители были на работе, юноша готовил еду, убирал квартиру, оплачивал коммунальные услуги, заказывал на дом продукты, одежду и технику. Все при помощи интернета. Отец начал в шутку именовать сына «домохозяином». Спустя три года родители смирились с образом жизни Макса, не теряя надежды, что однажды он станет нормальным.

Несмотря на то, что он не выходил из дома, благодаря социальным сетям, блогам и форумам у Макса появилось множество друзей. Всемирная сеть дала ему и подработку. Свои личные расходы и развлечения он оплачивал самостоятельно. Распорядок будней Макса был примерно таким – с утра учеба, затем хозяйство, потом домашние задания. Вечером он играл в компьютерные игры, где зарабатывал еще и деньги, а также общался с друзьями. Теперь у него появилась и девушка.

С милой особой по имени Юлия Макс познакомился «в контакте». Статус затворника тщательно скрывался им от посторонних людей, чтобы не посчитали за психа. Все общение было исключительно виртуальным, самое большее, на что был согласен Макс – это «скайп» и камера. У него и раньше были знакомые девушки, но Юля была настроена серьезнее, чем остальные. Кажется, она влюбилась. Внешностью Макса бог не обидел, так же, как умом и чувством юмора. Но переход на иной уровень означал личную встречу.

На этом начала настаивать Юлия. Они перезванивались по несколько раз в день, и с каждым разом она становилась все активнее. Макс предложил приехать к нему домой. Она отказалась, мотивируя тем, что приличные девушки по квартирам парней не ходят. Юля была согласна только на встречу в нейтральном месте. Макс и сам был не против встречи, девушка ему нравилась, но позже, когда будет готов к этому. Настойчивость Юлии сорвала все его планы.

Автоматически включившаяся вместе с компьютером аська издала свое писклявое «ку». Вчера они с Юлей долго спорили по поводу встречи, но так и не пришли к решению, устраивающему обоих. Наверное, от нее.

Так и есть. Макс прочел и нахмурился. Это был ультиматум.

«Если мы не встретимся в эти выходные, я перестану с тобой общаться», - писала Юля.

До чего все-таки таежное небо красиво.. Паутинки лунного света путаются в верхушках сосен и ночь струится по ним своей сочной синевой, серебро звезд подмигивает далекими загадками, а щедрый размах Млечного пути манит в дорогу…
Мишка вздохнул и устало опустился на пень… Ныла спина и что-то звенело в ухе, перегруженные давно уже позабытым занятием мышцы наливались свинцом и грозили вот прямо сейчас отвалится и превратиться в желе. Черт бы побрал эту административную работу, совсем закостенел с ней… эх, в былые-то времена сказка, а не жизнь же была! Поля, леса, просторы – все твое, ты хозяин и ты слуга, сам за все отвечаешь, сам с себя три шкуры спускаешь, а сейчас.. Дернуло тогда на собрании общем пасть разинуть со своими рацпредложениями.. Все, сиди теперь, Михаил Саныч, по офисам душным, координируй, командуй да с других по сто три шкуры спускай.. да собрания эти регулярные, да костюмчики эти тесные фирменные, ни вдохнуть, ни, прости господи, выдохнуть..
Мишка вздохнул, массируя совсем озверевшую болью икру, досадливо хрюкнул и достал сигареты.. вот еще, курить научился, надо же, тоже мне, искусство великое.. Вдохнув полные легкие сладкой отравы, наконец, огляделся… что за место выбрал Потап? Опять залесье захолустное какое-то, вон, тропы даже не было, чутьем только и дошел.. Вот любитель конспирации, хотя, что уж греха таить, и мастер непревзойденный в этом деле.. Не за красивые же глаза да длинный хвост молодняк всего округа ему доверили. Что за срочность у него такая, что до очередного Всеобщего совещания не ждет… ну да ладно, утром узнаем. Подняв глаза к нему, Мишка прикинул, что пути Потапу еще часа четыре. Вот и славно, хоть вздремнуть пока, а то с этими последними чудесами, что люди выкинули, совсем про отдых забыл.. А Потап добежит, что ему, у волка четыре лапы и все ведущие..
Предвкушая долгожданный отдых, Мишка по детской еще привычке свернулся клубком около пня, предварительно примяв кучу палых листьев и мха, и почти уже погрузился в сон, как острое медвежье чутье заставило его очнуться и принюхаться…

Предыстория.

День у Алевтины не задался с самого утра.

Сначала кошка в 4 утра перевернула горшок с цветком, зараза полосатая, и цветок необратимо сломался. Была маленькая надежда, что отросточек даст корни, но не факт. И вообще – жалко цветка, он такой красивый был… А все потому, что кто-то дверь на кухню не закрывает. И этому кому-то мильон раз уже было говорено – в том числе и про пепельницу на окне, от которой вонь и пепел по подоконнику; и про доску в сортире, которую поднимать вообще-то надо всем, кто писает стоя; и что пустые кастрюльки и обертки не нужно в холодильнике складировать… Что в лоб, что по лбу, хоть кол на голове теши – все едино, результат нулевой.

«Это только я так могу себя накрутить с утра пораньше, аж хочется плакать, - подумала Алевтина, собирая землю с пола.

Спать ложится уже бессмысленно, сна осталось на 2 часа всего. Постирать, что ли?.. И эта идея явно была не самая лучшая. Ибо кончилось все поломкой стиралки и затоплением соседей. Слава Богу, что она вовремя успела увидеть потоп, не слишком сильно-то и затопила, но ору будет на неделю, не меньше. И ремонт им теперь оплачивать… А уж они рады будут евроремонт сортира за чужой счет сделать, ага.

В довершение всего сгорела ячиница, и на работу пришлось топать без завтрака. Думаете, на этом все? Как бы не так. Дорожники забили на чистку дорог, и топать пришлось по 20-сантиметровой каше, под которой лежал голимый лед. Пару раз чуть не упав – есть все-таки Бог, поддержал же вот под руку – Алевтина наконец-то дошла до своего офиса. Включила компьютер – и тут в здание вырубился свет. Получасовые выяснения по телефону, когда ж его наконец включат, результата не дали. Наконец директор всех отпустил по домам, велев быть на телефоне и в зоне доступа. И морально уже совершенно опустошенная Алевтина с облегчением втиснулась в маршрутку. Маршрутка шла довольно быстро, постепенно пустея на ходу. Увидев знакомый магазин, Алевтина поняла, что следующая остановка ее, попросила остановить и на полном автомате вышла, думая о том, что сейчас вот дойдет сейчас до мясного фургончика, купит окорок и запечет его – порадует сына-студента… Маршрутка уехала, и тут Алевтина поняла, что понятия не имеет, где она находится. Вокруг не было привычной картины знакомого вдоль-поперек района. Вообще не было никаких домов. Дороги тоже не было – Алевтина стояла на обочине соснового леса.

- Да где ж это я?! – вскрикнула Алевтина. Ответить на этот вопрос было некому…

Электричка опаздывает

Алиса вздохнула, и сотый раз посмотрела на часы. Электричка опаздывала уже на полчаса, а вместе с ней и Алиса опаздывала на торжественный ужин в честь дня рождения бабушки. В голове опять промелькнула мысль о том, что не сильно то и хотелось туда попасть, но ее опять вытеснила мысль о предстоящем объяснении с мамой о своем поведении.

Маме, действительно, было к чему придраться в поведении своей дочери. Та категорически отказалась поступать в юридический институт по желанию родителей, бросила музыкальную школу на последнем курсе и целиком посвятила себя садоводству. Истинных причин своего решения Алиса родителям не сообщила. Просто сказала, что ей нужно отдохнуть от учебы и набраться сил перед взрослой жизнью. С точки зрения же родителей, и особенно мамы, внезапная любовь дочери к выращиванию помидоров, морковки и кабачков могла быть объяснена только помешательством. Даже к психологу затащила. И променять семейный ужин на дачу, было чревато прибеганием мамы к радикальным мерам в виде продажи участка, а то и к запиранию в лечебницу.

Поэтому сейчас, стоя в ожидании, Алиса судорожно перебирала в уме возможные варианты действий, если электричка не приедет в течение ближайших 15 минут. И тут она заметила около пристанционного магазина знакомую машину соседа по даче Ивана Михайловича. Обычно Алиса его избегала, ей не слишком нравился занудный отставной военный, любитель читать лекции на тему морали современной молодежи. Однако сейчас она обрадовалась, ведь в десятке километров от станции находилась остановка городских автобусов и маршруток, а на машине это всего лишь 20 минут – может быть, соседа не затруднит такая поездка.

Собрав в кулак мужество и дружелюбие, Алиса направилась к машине.

Её зовут Раф. «Необычно!», - все говорят. А что делать? Имя, не судьба, его не выбирают. И ей сегодня много рассказали. Письменно, в нескольких объёмных сообщениях, с чувством, не особо заботясь о красоте и последовательности изложения. Хотя филолог филолога и в потоке мысли не утопит.

Маша пишет о том, что в её мыслях и действиях с лета изменилось. Любовник теперь не просто фантазия, а реальный Макс. Который уже и брошен был после двух с половиной месяцев взаимной эмоционально-телесной поддержки. Он рад, ей. Но идеи о создании новой семьи не разделяет. Антон же по-прежнему нынешнюю не ценит. Обещал идти на какие-то уступки в семейном общежитии, но долго не выдержал, игнорирует. Копить террабайты фильмов и учить японский – лучше, чем говорить с мало уже любимой женой о втором (и третьем!) ребёнке. Четвёртый год учит, скоро поедет в Токио. Тихо все!

Раф думает, как реагировать. Что скажешь человеку, который сам всё прекрасно понимает!? Маша любит, когда Раф отвечает. Говорит, что в рафином изложении видно о себе чуть больше, чем сама-сама-сама. Позвонить надо. Потом. И о себе просит написать. Жуть какая!! Что? Всё как обычно. И летом было так же.

Маша водит Марка на занятия и в сад. Готовит к школе. Сама закопалась в бумагах. В университете аккредитация, лекции правит перфекционистски, редактура вузовской газеты. Зато студенты как довольны! И планом действий поделилась: летом беременеет, пока, правда, не решено от Антона или от Макса. Перезжает от мужа на съёмную квартиру и ждёт нового, светлого, чистого счастья.

Раф знает, что «ждёт» - не машино слово. Оно ей совсем не подходит. Даже набившее оскомину «строит» тут будет лучше. Это деятельная женщина. С ней очень сложо переживать. Как за себя. Тем более, много похожего.

И что же о себе?? Несколько решений так и остались не принятыми, принятые так и остались не воплощёнными в жизнь, а воплощённые стали своими противоположностями. Жизнь ведь не строго план, она творчество. Поэтому Раф радуется за Машу. Эмоционально штормит, но соль в этом и есть: чувствуешь - значит живёшь! Кошмар, конечно, забеременеть и уйти! Но мечта о большой семье – цель и задача Маши, выросшей без отца. Марк её радует, он её истинная семья. И ещё двоих надо. Самой за всех решить – страшно подумать! Как это можно одобрить?! Волосы дыбом.

Раф – от Раффлезия. И вот что она сделает.