Как отпустить человека в паре?

Итак, что дает постановка общей цели в семье?

— Объединение. У людей появляется общая идея, общая цель, а вместе с ней общие планы. Сразу становится больше качественного времени, проведенного вместе — не за просмотром телевизора, а за интересной деятельностью.

— Общие интересы, темы для разговоров. Клиенты иногда жалуются «мы говорим только о быте», «мы видим друг в друге только маму и папу нашего ребенка, забыли о том, что мы еще и сами по себе интересные, сильные личности с кругозором и интеллектом». Если у Вас есть общие цели, Вы будете говорить на интересные Вам темы, увидите друг друга в интересном новом свете — как людей, которые идут к результату.

— «Я занимаюсь саморазвитием, хожу на тренинги, расту, а моя жена (муж) остается прежним, не двигается» — очень популярный запрос в среде саморазвития. Если Вы договорились, в какую сторону Вы оба стремитесь, поставили цели в одном общем направлении — развиваться придется обоим с примерно равной скоростью. А с поддержкой друг друга рост получится быстрее и эффективнее.

— Наличие общей цели позволяет решать разногласия исходя из этой цели. Вы не перетягиваете одеяло — я хочу одного, а ты другого. «Хочу» уходит на второй план. Когда есть сильная общая цель вопрос другой — как будет эффективнее?

— Вместе с лишними разногласиями на почве «хочу» уходят на второй план ненужные эмоции. Цель это про разум, приходится соотносить свои порывы с реальностью.

— Уменьшается или уходит совсем ощущение дня сурка. Движение к цели делает каждый день маленьким (или не очень маленьким) шагом в ее направлении. Вы видите прогресс, вместе ему радуетесь, поздравляете друг друга, преодолеваете общие трудности — жизнь более наполнена и интересна.

Может показаться, что у современного человека нет недостатка в желаниях, что он знает, чего хочет, и единственная его проблема — невозможность все свои желания выполнить. Вся наша энергия уходит на достижение того, чего мы хотим, и большинство людей никогда не задумывается о первопричине этой деятельности: знают ли они, чего на самом деле хотят, сами ли они хотят достичь тех целей, к которым стремятся.

В школе они хотят иметь хорошие отметки; повзрослев, хотят как можно больше преуспеть, больше заработать, добиться большего престижа, купить лучшую автомашину, поехать в путешествие и т. д. Но если они вдруг остановятся среди этой неистовой деятельности, то у них может возникнуть вопрос: «Ну, получу я эту новую работу, куплю эту новую машину, поеду в это путешествие, что тогда? Что проку во всём этом? Это на самом деле мне нужно? Не гонюсь ли я за чем-то таким, что должно меня осчастливить, но надоест мне тотчас, едва я этого добьюсь?» Если такие вопросы появляются, они пугают, потому что затрагивают самую основу деятельности человека: знание, чего он хочет. Поэтому люди стремятся поскорее избавиться от этих тревожных мыслей. Они полагают, что эти вопросы потревожили их лишь из-за усталости или депрессии, и продолжают погоню за теми целями, которые считают своими.

Однако здесь проявляется смутное понимание правды — той правды, что современный человек живёт в состоянии иллюзии, будто он знает, чего хочет, тогда как на самом деле он хочет того, чего должен хотеть в соответствии с общепринятым шаблоном. Чтобы принять это утверждение, необходимо уяснить себе, что знать свои подлинные желания гораздо труднее, чем кажется большинству из нас — это одна из труднейших проблем человеческого бытия. Мы отчаянно стараемся уйти от этой проблемы, принимая стандартные цели за свои собственные. Современный человек готов пойти на громадный риск, стараясь добиться цели, которая считается «его» целью, но чрезвычайно боится риска и ответственности задать себе подлинно собственные цели. Бурную деятельность часто считают признаком самостоятельного действия, но мы знаем, что такая деятельность может быть не более самостоятельной, чем поведение актера или загипнотизированного человека.

Приспосабливаясь к ожиданиям окружающих, стараясь не отличаться от них, человек может приглушить свои сомнения по поводу собственной сущности и приобрести какую-то уверенность. Однако цена за это высока: отказ от своей спонтанности, индивидуальности и свободы. Психологический робот живет лишь биологически, эмоционально он мёртв; он двигается, как живой, но тем временем жизнь его, словно песок, уходит сквозь пальцы. Современный человек изображает удовлетворение и оптимизм, но в глубине души он несчастен, почти на грани отчаяния. Он судорожно цепляется за всё индивидуальное, он хочет быть «не таким, как все», ведь нет лучшей рекомендации для чего бы то ни было, чем слова «это что-то особенное». Нам сообщают имя железнодорожного кассира, у которого мы покупаем билет; сумки, игральные карты и портативные приёмники «персонализованы» инициалами их владельцев. Всё это свидетельствует о жажде «особенного», но это, пожалуй, последние остатки индивидуальности. Современный человек изголодался по жизни, но поскольку он робот, жизнь не может означать для него спонтанную деятельность, поэтому он довольствуется любыми суррогатами возбуждения: пьянством, спортом или переживанием чужих и вымышленных страстей на экране.

Неспособность действовать спонтанно, выражать свои подлинные мысли и чувства и вытекающая из этого необходимость выступать перед другими и перед самим собой в какой-то роли — под маской псевдоличности — вот в чём источник чувства слабости и неполноценности. Сознаём мы это или нет, но мы ничего так не стыдимся, как отказа от себя, а наивысшую гордость, наивысшее счастье испытываем тогда, когда думаем, говорим и чувствуем подлинно самостоятельно.

«Бегство от свободы»